На меня напал предновогодний розово-слюнявый романтизЬм! Мне хочется новогодней сказки, хеппи-енда и прочих розовых соплей.
Хочется пересмотреть Чародеев, Золушку, Обыкновенное чудо, Три орешка для Золушки, Снежную королеву и прочее в том же духе.
Пока борюсь с собой. Спасает то, что Чародев в доме нет. Зато есть "Три орешка для Золушки" - но вроде бы на кассете... А кассеты наш видик уже не жрёт, сдох этот вход вроде бы... Так что может, и пронесёт. А завтра навалится день, предновогодняя готовка, тазик салата Оливье - и будет не до лёгких и красивых концовок ис не до сказочных принцев.
Кстати, о Золушке и Принце.
У Астаховой есть чудесный рассказ,
Золушка. Постскриптум. . И там как раз о том, каково жилось Золушке после_свадьбы. Оччень, очень жизненный рассказ, учитывая что Астахва напомнила, какова должна была быть жизнь средневековой дамы, сколько там ограничений... В общем, грустная, тяжёлая и очень правдоподобная концовка красивой сказки у неё получилась:
Небольшой отрывок из него, квинтессеция, можно сказать.— Ты знала?
— О чём?
— О том, что я не буду там счастлива… о том, что всё будет так…
Закушенная губа говорит больше всех слов. И отчаянный блеск в глубине глаз, так похожий на блеск непролитых слёз.
— А разве ты была счастлива дома с мачехой и сводными сестрами?
Принцесса топает ножкой в бархатном сапожке.
— Опять отвечаешь вопросом на вопрос? У вас, волшебников, что, так принято?
— Я не волшебница, — строго говорит женщина. — Я тебе сто раз говорила. Ты хотела побывать на балу, куда тебе заказано было ехать?
— Хотела.
— Ты там была? — Да.
— Я выполнила твое желание. Но исполнение желаний не является волшебством. Твой Карл может исполнить почти всё, что ты пожелаешь. Ты же не называешь его колдуном?
— Только давай без нравоучений, — вздыхает Принцесса. — Меня только и делают, что учат все, кому не лень.
— Я не учу. Я пытаюсь понять.
— Что здесь понимать? Я там чужая.
Женщина то ли задумалась, то ли прислушалась. Она смотрела куда-то в глубину леса, словно спрашивала совета неведомо у кого.
— Я не делала так, чтобы Принц влюбился в тебя, — молвила она. — Если бы ты была дурой, хамкой и невежей, то даже в самом роскошном платье, в умопомрачительных драгоценностях, в крошечных туфельках ты не завладела бы его сердцем. Здесь нет ни моей вины, ни заслуги. Ты всё сделала сама. И сама надела вторую туфельку.
— Я люблю его.
— Значит, прими свою жизнь такой, какая она есть. Смирись. Так, кажется, учат вас ваши попы?
— Я там чужая, и мне всё чужое. И я не могу смириться— Принцесса вот-вот заплачет. — Я думала, ты сможешь мне помочь.
— Только добрым словом, милая моя девочка.
Эту грусть ни с чем не перепутаешь. Кто не был бессилен перед неизбежностью, тот не поймёт.
— Но… почему?
— Чтобы почувствовать гармонию с любым миром, надо быть внутри него, вырасти в нём, принять его, стать его частью. Ты же пока — часть другого мира.
— Мира слуг и челяди? Там, где отвела для меня место мачеха? Вот уж нет!
— Никто и не говорит, что это твой мир. Но тебя тяготит несвобода, в которой ты живёшь в королевском дворце, ты привыкла быть свободной. В мыслях, в словах и поступках.
У Крёстной тонкие руки, покрытые лёгким загаром, руки знатнейшей из знатных, но без аристократической белизны. Как странно…
— Тебе не кажется странным, что принцесса, будущая королева, может быть столь несвободна?
— Не кажется. Так было, есть и будет. Либо ты принцесса, либо ты кто-то другой. Например, Золушка.
— Да… Принцесса-Золушка звучит глупо. Крёстная разводит руками, изображая растерянность, но на губах её играет лукавая полуулыбка.
Хотя часы не бьют полночь, но разговор пора заканчивать. Иначе Принцессы хватятся — и паника, которая возникнет в результате, сравнится только с кануном
Всемирного потопа. А потом будет столько разговоров…
— Значит, нет никакого способа? — спрашивает Принцесса уже с высоты своего седла.
— Есть, — говорит зеленоглазая очень серьёзно. — Стать Принцессой, но не забыть о том, что ты когда-то была Золушкой. — Ей самой становится неудобно от ненужного пафоса собственных слов.
— Прощай, Крёстная.
— Прощай, детка!
Шелестят кусты, и скворец скандалит из зарослей неловкую всадницу, которая торопится обратно — к своему Принцу, к своей жизни, другой жизни.
Крёстная водит тонким пальчиком по коре старого ясеня.
— А захочешь забыть, не получится, — шепчет она тихо и грустно-прегрустно. — Напомнят. Рано или поздно.
Может быть, она различает в шелесте листвы резкий мужской голос, надменный и в этот миг полный презрения: «Ты хоть помнишь, кем ты была? Золушкой». Но эти слова прозвучат ещё не скоро. А может быть, вообще никогда не прозвучат.
Хотя вряд ли. (с) Астахова, "Золушка. Постскриптум."
-
-
30.12.2009 в 00:02-
-
30.12.2009 в 00:16-
-
30.12.2009 в 00:47Нормально для 29 декабря.
-
-
30.12.2009 в 00:49угу. Оно у меня ежегоднее.
Белейшая Мышь первого будем смотреть? А на чём???
-
-
30.12.2009 в 16:25Мышь будет грызть и выдавать кусками.